Викентьевка
Изрядно выбитая дорога ведет нас к поселку. Справа и слева лежат в развалинах дома, на месте прежних колодцев зияют опасно провалы, все деревяное и железное отсутствует, посреди улицы валяется крыло мотоцикла "Урал" и крышка багажника "Москвича". В переулке четыре парня собирают в развалинах кирпич на продажу.
Викентьевка, над тобой тот же воздух, вокруг звенящая летним зноем степь, но нет в тебе души.
Мариновка
Сразу за Барсуковкой по правую сторону дороги стояло большое село Мариновка, сейчас его уже нет. Когда-то давно здесь жили люди, растили детей. В тени огромных тополей в летнюю жару бегала многочисленная ребятня. В сараях хрюкали свиньи, на пастбище паслись коровы...
Я стоял посреди бывшей Мариновки, от пустоты звенело в ушах, взгляду было не за что зацепиться и я опустил его вниз, к земле. Там, в дорожной пыли лежало алюминиевое кольцо от гардины.
Все! Мариновка! Все!
На куче того, что называлось раньше домом, лежала железная спинка кровати с ржавыми шариками, оцинкованый умывальник зиял рваными дырами в корпусе и давно утратил свою первоначальную форму.
В высоте шумели тополевые листья и далекий самолет чертил свою дорогу в дальние страны...
Кладбище
Плохо протоптаная дорожка петляла среди холмиков и оканчивалась на хорошо убранной под лопату площадке. Могилка была прибрана, в сторонке на двух кирпичах лежала по-немецки аккуратно заточенная штыковая лопата. Полынь и конопля стояли стеной. Справа, щерясь в небо ржавыми остриями высокой оградки, находилась могила, на памятнике которой можно было прочитать только одно слово: "...Якова...". Я начал перебирать в памяти всех бывших односельчан с именем "Яков". Кто из них лежит здесь?
А помнит ли кто-нибудь меня по прошествии тридцати лет?
Викентьевка
Под деревьями на молодой зеленой траве лежали куски голубой керамической плитки. Я собрал ее в ведро и отнес в кучу мусора. Трава поднимется. А время неизбежно уберет и остальное. Давно нет поселка, овцефермы и магазина. Но мне до сих пор чудятся голоса моих односельчан, переговаривающихся между собой на улице; мысленным взором я вижу мою маму, идущую с буханкой хлеба. Это умрет со мной.
Родина
Часто я вспоминаю мою Викентьевку, мамину Мариновку и задаю себе вопрос: "Что такое родина?". У каждого свой вариант ответа и пусть он его считает единственно верным. Но старый Гассельбах из Целиноградской области незадолго до кончины сказал мне, что родина — это то место, где прошло твое детство, и очень жалел что не посетил в последний раз родину.
Поэтому я стою сейчас здесь, посреди улицы моей опустевшей Викентьевки и вслушиваюсь в тишину моей родины. Ее не выбирают.
ЭХО ЖИЗНИ
Йоська
В доме через улицу жил мой друг Йоська, утром я подходил к калитке и свистел ему, он отзывался мне. Все лето мы проводили вместе. Мы доверяли друг другу самые сокровенные тайны, делились нехитрым мальчишеским добром, по-братски. Наши велосипедные прогулки доставляли много беспокойства нашим домашним.
Я сейчас стою посреди нашей улицы и хочу свистнуть, чтобы ты отозвался.
Дорога
На меня несется настоящая дорога с колдобинами и ямами, кидает из стороны в сторону, но мне очень надо. Я смотрел в спутниковую карту: на месте моего прежнего дома - пустота, но у меня свидание с ним, с кучей того, что было на протяжении тридцати лет было моим домом. Я вспоминаю, с какими трудностями мы добирались в Викентьевку из Кустаная, чтобы обнять родных, обмякнуть дома душой, поспать на самой мягкой подушке. И назад - в неуют общежитий.
Трудная дорога - в воспоминания.
Штанишки
Папа сегодня пошел на работу в новых брюках, а старые, выстираные висели на веревке. Мы с мамой сходили к соседям и попросили швейную машинку. Мама сняла с меня штанишки, быстро их распорола, получилась выкройка. По этой она выкройке сшила мне новые штанишки, перелицевала и старые - "на свежую нитку". На следующий день в Викентьевке была новость - мои перелицованные штанишки.
Если было возможно перелицевать жизнь и пустить в повторный обиход...
Пуговица
На автобусной станции я нашел красивую зеленую пуговицу. Мама удивленно спросила: "Почему ты все время что-то находишь, а я нет?". Я ответил: "Я — маленький, ближе к земле, вот поэтому!" А на следующий день Викентьевка была у моих ног - на поясе перелицованных штанишек сверкала глянцем накрепко пришитая мамой зеленая пуговица.
Коляска
У бабушки в хозяйстве имелась самодельная коляска, все лето я катался на ней, представляя себя шофером. Однажды колесо отвалилось, я перепугался и поставил коляску в укромный уголок. Через три-четыре дня дедушка смастерил мне легкую коляску с удобным сиденьем и настоящим рулем. Мой мариновский дедушка был строг, но он очень любил меня, вникал в мои детские проблемы и по возможности старался их решать. С его помощью в моем арсенале игрушек появился самодельный кран, бульдозер, самосвал из магазина и еще много чего, но коляска запомнилась на всю жизнь.
Вот так, сквозь пальцы утекает жизнь, как мариновский дорожный песок...
Эхо жизни
Мы желаем лучшей доли своим детям. Я думаю иначе: пусть им на жизненном пути встречаются трудности, пусть им тяжело достается кусок хлеба, но пусть они избегут моральных потерь. Я не пожелал бы врагу моей участи: в Викентьевке и Мариновке остались могилы моих предков, здесь остался мой воздух и вода; мои друзья рассеялись по всему миру и затерялись.
Они не меньше меня переживают большую потерю - потерю дома.
Я - немец
Я живу в Германии с 1993 года, у меня пятеро детей, восемь внуков и четыре внучки. Я занят работой и семьей, мне не приходится скучать, потому что к этому не располагает жизнь. Но иногда, как озарение, освещает мысли воспоминания о сказочном детстве. Я не такой у и впечатлительный, рациональный человек, но на этой земле я умываюсь слезами от воспоминаний. У меня есть новая родина, я с гордостью говорю: "Я - немец, это - моя земля!".
Но я помню тебя, моя дорогая Викентьевка, и с нетерпением жду нового свидания с тобой.
Это заметно
За все время существования Викентьевки родилось чуть больше четырех сотен таких же ребят, как я. Из них 112 уехали в Германию. Я живу такой же жизнью, как люди в любом уголке планеты, просто она иная, потому что я - немец, который вырос в Казахстане, и это будет заметно всегда.
Уборка. Викентьевка - Германия
Огни фар освещают ночное небо. Комбайн, как огромный зверь пожирает стебли пшеницы, оставляя позади себя копешки соломы, а внутри себя, в бункере, - зерно. На душе весело: комбайн не ломается, машины ждут очереди под загрузку. Незаметно течет время, с каждым кругом уменьшается хлебное поле, в кармашке куртки становится больше талонов. Бункер полный, моргаю светом фар и останавливаюсь под разгрузку.
С большим удовольствием работаю на уборке урожая. Во сне...
Йоська
Я набрал номер телефона Йоськи и после взаимных обязательных распросов пригласил его в гости. Он тоже скучает по Викентьевке, по нашей дружбе, но по какой-то причине он втемяшил себе в голову, что настоящая мужская дружба сурова и немногословна.
Сегодня, впервые за последние пятнадцать лет мы наговорились
